АННА МУРАДОВА

Бретонская литература

Говоря о бретонской литературе, нельзя ограничиваться описанием собственно литературных памятников. Достаточно важно сказать не только о существовании тех произведений, о которых нам хоть что-либо известно, но и о тех, которые предположительно существовали: судя по косвенным указаниям, и даже об отсутствии письменных источников в определенный период истории. Ибо само отсутствие иногда дает немало информации к размышлению и позволяет сделать определенные выводы относительно значимости (или незначительности) отдельных литературных жанров.

Древнебретонский период

Первые письменные памятники бретонского языка (те немногочисленные слова, которые встречаются в латинских рукописях) достаточно сложно идентифицировать, поскольку бретонские и валлийские формы трудно различить. Язык бретонцев в этот период был идентичен языку островных бриттов. Так, в книге "Book of Llandav" рассказывается о поездке валлийского принцепса Гуйднерта в Бретань

"... quod ipse Guidnerth et Britones et archiepiscopus illius terrae essent unius linguae et unius nationis quamuis diuiderentur spatio ... et tanto melius poterat renutiare scelus suum et indulgentiam requirere, conito suo sermone"
"...так как Гуйднерт сам, и бретонцы, и архиепископ этой земли были одного языка и одного народа, хотя и были разделены пространством... и он мог лучше рассказать о своем злодеянии и молить о своем прощении, ибо его язык был известен"

Более того, даже тремя столетиями позже, в конце XII века, Гиральд Камбренский писал:
"Cornubia uero et Armorica Britannia lingua utuntur fere persimili Kambris tamen, propter originalem conuenientiam, in multis adhuc et fere cunctis intelligibili"
"В Корновии и Армориканской Британии используются почти сходные языки, также в Кумбрии, по причине совместного происхождения они во многом и почти целиком понятные".

Первое время бретонский язык, бретонская культура и литература распространялись с запада на восток. Как отмечают В.П. Калыгин и А. А. Королев, "Бретонская культура оказалась в первые века после иммиграции в более благоприятных условиях по сравнению с островными странами. В IX в., пожалуй, ни одна кельтская страна не обладала такой стабильностью в социально-политическом и военном плане, как Арморика в правление Саломона и Алана Великого." В эту эпоху восточная граница зоны распространения бретонского языка находилась на уровне Mont Saint-Michel на севере и устья Луары на юге. В восточной части Бретани говорили на двух языках: романские говоры использовались частью сельского населения, в то время как бретонский язык был языком городских жителей и высших слоев общества, о чем свидетельствует нижеследующая цитата:
"Anuawareth, grand seigneur d'Anast (aujourd'hui Maure-de-Bretagne) savait le breton et un peu de latin, mais avait un interprиte pour communiquer avec les gens de langue romane"
"Ануаварет, великий господин Анаста (современный Мор-де-Бретань) знал бретонский и латынь, но пользовался услугами переводчика для того, чтобы общаться с людьми, говорящими на романском языке"

В течение всего древнебретонского периода центрами бретонской культуры были, как и в других кельтских странах, монастыри (Ландевеннекский, Пленанский, Редонский и другие). Там создавались, хранились и копировались многочисленные рукописи, большая часть которых была впоследствии утеряна.

Несмотря на то, что большая часть рукописей, которые были созданы в тот период, не дошла до нашего времени, мы можем составить некоторое представление о языке и литературе той эпохи. И если первыми языковыми материалами (V- VII века) были некоторые имена собственные, встречавшиеся в основном в латинских хрониках и житиях святых и т.п., то начиная с VIII века количество памятников растет, в основном за счет глосс.

Письменная литература древнебретонского периода

Поскольку в IX - X веках в результате набегов викингов бретонские монастыри подвергались разорению и множество рукописей безвозвратно исчезло, мы не располагаем ни одним литературным текстом на бретонском языке. Однако письменные памятники того периода не ограничиваются глоссами. Так, Редонский картулярий включает в себя 273 грамоты, составленные до 900 года, каждая из которых содержит топонимы, личные имена, правовые формулы. Кроме этого, в картулярии имеется незначительное количество грамот XI-XIII веков. Кроме Редонского, существуют и другие картулярии- Ландевеннекский (XI в), Кимперлейский (XII в). К тому же имеются свидетельства о существовании иных письменных текстов. Так, в лейденской рукописи Codex Vossiani Latin F 96 A сохранился фрагмент двуязычного медицинского трактата, в котором содержится более 70 названий растений и болезней по-древнебретонски. Текст, вероятно, восходит к VIII веку, и считается самым древним из дошедших до нас памятником бретонского языка.

Устная литература древнебретонского периода

Известно, что носителями устной литературы в Бретани, как и на Островах, были барды. В VI веке Венантий Фортунат, епископ Пуатье, утверждал, что в его время "на кельтском или армориканском языке были воспеваемы памятные события истории, и что песни эти назывались лэ (leudi)" Поэзия была неразрывно связана с музыкой, так как поэтические произведения исполнялись под аккомпанемент различных музыкальных инструментов. Бретонцы использовали нотную систему, которую они унаследовали от островных бриттов. Однако до наших дней не дошло ни одного поэтического произведения на бретонском языке, и о существовании богатой литературной традиции мы можем судить лишь по свидетельствам современников и по пересказам.

Литература на латинском языке

Говоря о бретонской литературе этого периода, не следует ограничиваться литературой на бретонском языке. Если по ряду причин мы не располагаем документами на древнебретонском, то количество текстов на латинском языке достаточно велико для того, чтобы составить впечатление о так называемой бритто-латинской литературе. Тексты, о которых пойдет речь ниже, можно отнести к исторической и религиозной литературе.

Наиболее известны произведения De Exidio Britanniae ("О разорении и завоевании Британии",) св. Гильдаса, основателя монастыря в Рюи и Historia Brittonum ("История бриттов"). Одна из версий последнего произведения (рукопись Z из Шартра) имеет бритто-армориканское происхождение. Кроме этих двух произведений к этому периоду относится большое количество житий, многие из которых, по мнению Норы К. Чадвик и Леона Флерио были переведены на латынь с древнебретонского. По оценкам некоторых исследователей, в IX веке в Бретани существовало в три раза больше латинских рукописей, чем во всей Великобритании. Не случайно, говоря о бретонской литературе, мы причисляем хроники к литературному наследию. По мнению Норы К. Чадвик, использовать исторические произведения и жития как источники достоверной информации весьма проблематично. Их стоит скорее расценивать как литературные произведения, обладающие несомненными художественными достоинствами.

Следует отметить, что вопреки европейской традиции того времени, предполагавшей анонимность создателей рукописей, авторы многих житий известны. Так, автором Жития Самсона (Vita Samsonis), созданной в начале VII века, является некто Энок (Henoc), житие Павла Аврелиана (Vita Pauli Aureliani) было написано около 884 года монахом по имени Врмонок (Wrmonoc), житие святого Махута (Vita sancti Machutis) было создано также в IX веке Били (Bili), дьяконом области Алет. В некоторых эпизодах последнего произведения появляются такие персонажи бриттской литературы как король Марк (Marc'h), Градлон (Gralon), Артур (Arthur), а также содержатся рассказы о фантастических плаваниях в поисках рая.

Бретонская литература в XI - XIV веках

Как уже говорилось выше, в результате набегов викингов большое количество письменных документов было уничтожено, многие монахи покидали Бретань, которая, таким образом, лишалась носителей "ученой" культуры. Также большое число представителей бретонской знати укрывалось в это смутное время во Франции и восприняло язык и культуру этой страны. После нормандского завоевания (1066) герцогство Бретань долгое время находилось под влиянием то Франции, то Англии, где в то время также господствовал французский язык. Бретонский язык и бретонская культура в силу этих и других причин становились менее престижными, зона распространения бретонского языка сокращалась.

Бритто-романская литература

В восточной части Бретани в этот период создавались произведения на старофранцузском языке (так называемая бритто-романская или франко-бретонская литература) . Особого интереса достойны следующие произведения: La chanson d'Aquin ("песнь Аквина") и Le livre des Maniиres ("книга манер").
La chanson d'Aquin приписывается некоему Гарену Тросбефу (Garin Trosseboeuf) и представляет собой эпическую поэму из 3000 стихов, рассказывающую легенду одного мавританского короля, жившего во времена правления Карла Великого, и совершившего набег на бретонские берега. Историческим событием, легшим в основу этого произведения, в котором часто мавры называются норманнами (Norois), послужили, естественно набеги викингов.
В "книге манер" Этьен де Фужер (Etienne de Fougиres) создает целую галерею сатирических портретов королей, знати, крестьян, буржуа, священников, но в наибольшей степени критике и осмеянию подвергаются женщины.

Бритто-латинская литература

В этот период по-прежнему велико количество произведений на латинском языке. Далеко не все авторы подобных произведений были бретонцами. Так, Марбод (Marbode) был уроженцем Анжу, но проживал в Ренне, будучи епископом реннским. До наших дней дошло множество замечательных образцов латиноязычной литературы, таких как De contemptu Mundi (о ничтожестве мира) Бернара де Морлэ (Bernard de Morlaix) или стихотворные произведения Адама де Сен-Виктора ( Adam de Saint-Victor) Особое место в литературе бриттских народов занимают произведения валлийца Гальфрида Монмутского Historia regum Britanniae ("История Британии") (1135) и Vita Merilini ("Жизнь Мерлина") (1150). Эти два произведения были чрезвычайно популярны и неоднократно переводились и адаптировались различными авторами, в том числе и бретонскими. Особенно следует отметить перевод под названием Gesta regum Britanniae ("Деяния королей Британии") Гийома Реннского (Guillaume de Rennes), написанный в 1234 и посвященный епископу ваннскому.

Что же касается жизнеописаний святых, то этот жанр продолжал существовать и развиваться. Наиболее известны произведения некоего Ингомара (Ingomar), который, скорее всего, был монахом в аббатстве Сен-Меен (Saint-Mйen) в начале XI века. До наших дней дошли отрывки из его произведений Vita Mevenni (Житие Мевенна) и Vita Judicaelis (Житие Юдикаэля). Наиболее известен отрывок из последнего произведения, являющийся ничем иным, как песней, восхваляющей военные подвиги Юдикаэля. Считается, что эта песнь была переведена с бретонского, что подтверждается наличием схожих описаний в одной из песен Талиесина, посвященной прославлению короля Уриена Регедского.

Литература на бретонском языке

В нашем распоряжении не имеется связных текстов на древнебретонском, однако мы можем предполагать существование литературы на этом языке. В целом, характер памятников остается тем же - глоссы, надписи, имена собственные, топонимы, встречающиеся в латинских рукописях.

С XII века начинается новый этап в развитии бретонского языка - период среднебретонского. Количество бретонских текстов в сравнении с предыдущим периодом возрастает. Именно в это время бретонская поэзия становится популярной за пределами Бретани. Большим успехом пользовались бретонские и валлийские жонглеры. К сожалению, до нас не дошли образцы поэтических произведений, которые были весьма популярны во Франции и Англии. Мы можем судить о характере бретонской поэзии лишь по отзывам современников и по тому огромному влиянию, которое она оказала на творчество трубадуров и труверов. Нужно отметить, что бретонский язык в ту пору все еще обладал некоторым престижем, по крайней мере, владеть этим языком было модно. Так, об одной прекрасной даме говорили:
"Ее красота была совершенной с любой точки зрения. Умная и приветливая, она одинаково хорошо говорила по-бургундски, по-франсийски, по-фламандски и по-бретонски..."

Известно, что в основу французских "лэ" и так называемых "бретонских романов" Марии Французской, Кретьена де Труа, Беруля и Тома легли сюжеты, заимствованные из бретонской литературы, и часто действие этих произведений разворачивалось на территории Бретани. Менее известен тот факт, что в ту же эпоху создавалось множество анонимных поэм, таких как Graelent, Guingamor Lecheor, которые, по всей видимости, были гораздо ближе к оригинальным бретонским версиям.

В конце XI и начало XII века мода на бретонскую литературу достигла своего апогея. В это же время отмечен наибольший отток населения из Бретани на территорию тогдашней Франции. Однако первое поэтическое произведение на ьретонском языке, сохранившееся до наших дней, датируется XIV веком. В латинской рукописи Speculum historiae ("Зеркало истории"), датируемой приблизительно 1350 годом, имеется несколько среднебретонских стихотворений с внутренними рифмами. Одно из них, переписанное клириком Ивонетом Омнесом (Ivonet Omnes), вероятно, является образцом бретонских лэ того времени:

... An guen henguen am laouenas
an hegarat an locat glas...
mar ham guorant va karantit
da vout in nos oh he costit
uam garet nep pret...

белая, улыбающаяся, меня обрадовала
приветливая, голубоглазая,
Если моя любовь мне пообещает
провести ночь рядом с ней,
вечно любимой женщиной

Бретонская версификация ( см. приведенный выше отрывок)

Подобная сложная версификация, которой изобилуют тексты последующего столетия, и которая просуществовала вплоть до XVII века свидетельствует о том, что поэзия в Бретани была делом ученых людей. Возможно, поэты были особой прослойкой просвещенной части общества, хотя прямых указаний на это нет. В любом случае, подобная система версификации существовала в древневаллийской поэзии, и с большой долей вероятности можно утверждать, что эта систем сложилась еще до переселения бриттов на континент.
В качестве приведем известный отрывок из поэмы Buhez mab-den (Жизнь человека) анонимного автора:

Goude da stat ha pompadou После твоего положения и почестей
Guyscamant ha paramantou Одежд и украшений
Ez duy an anquou ez louen Придет Анку с радостью
Pan troy enhaf da lazaff mic Когда ему придется тебя совсем убить
Ma-z duy da neuz da bout euzic Когда твой вид будет ужасен
Ha tristidic da bizhuyquen И грустен навсегда

1. _ _ d _ _ _ d a
2. e _ f _ _ e f a
3. _ _ _ _ a _ a b
1. _ _ _ g _ g _ c
2. _ _ _ h _ h _ c
3. _ _ _ c _ _ c b
1 2 3 4 5 6 7 8

Pan vezo da quic maru myc yen Когда твое мясо станет мертвым и холодным
Ne-deux car oar an douar certen Не будет точно близкого человека на земле
Me-dest nac estren nep heny Уверяю, ни постороннего, никого
Na tut da ty na da priet Ни родителей, ни твоего дома, ни жены
Na ve mar dyspar e-z carset И как бы сильно тебя ни любили
En deurffe quet da guelet muy... Больше (никто) не придет проведать.

1. _ _ _ _ d _ d a
2. _ e _ _ _ _ _ a
3. _ _ _ _ a _ a b
4. _ _ _ _ _ _ _ c
5. _ _ _ _ _ _ _ c
6. _ _ _ c _ _ c b
1 2 3 4 5 6 7 8

Еще один пример бретонской версификации,

Mirouer de la Mort

En leuenez oar lahez pan vezhont Когда они будут на вершине радости
Gant joaiou mat do grat ez ebatont С хорошим весельем будут резвиться
Doe а meulont pan guelhont ho bontez Они возблагодарят Бога, видя свое счастье
Ancouffnez oll oar vn stroll ho holl poan И все разом забудут свои мучения
Hodeues quet gouzaffet en bet man Которые они вытерпели в этом мире
Araint breman nomann han bihanez. И нищету, они это сделают здесь.

1. _ _ _ a _ a _ _ a b
2. _ _ _ c _ c _ _ c b
3. _ _ _ b _ _ b _ b a
4. _ _ _ d _ _ d _ d e
5. _ _ _ f _ _ f _ f e
6. _ _ _ e _ _ e _ e a
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Средневековые темы в современном бретонском фольклоре

Итак, к сожалению, мы имеем лишь небольшое количество письменных источников старше XIV века, несмотря на то, что бретонская литература переживала расцвет именно в этот период. Об этом факте свидетельствуют не только упоминания о моде на все бретонское и указание на существование большого количества литературных произведений, но и тот факт, что многие сюжеты, присутствовавшие в литературных произведениях сохранились в устной народной традиции вплоть до конца XX столетия.
Так, например, баллада, Gwerzh santez Enori (баллада о святой Энори)обнаруживает связи с сюжетными линиями жития святого Эффлама, легендой о короле Лире и трех его дочерях, такими произведениями как Caradoc da Vannes (Карадок ваннский), Персеваль, и Тристан (прозаическое произведение), Le Lai du Cor (Лэ о роге) и Vita Budoci (житие святого Будока).

К этому следует добавить, что темы, присутствующие в современной устной литературе и существовавшие в Средние века, зачастую являются общими для бретонской и для валлийской средневековой литературы. Наглядным примером тому может служить капитальное исследование Д Лорана, посвященное бретонской балладе Gwerzh ar Skolan (баллада о Сколане) и легенде о Мерлине.

В качестве примера приведем балладу о Сколване. Персонаж бретонской баллады по имени Сколан, Янник Сколан, Сколван, (Skolan, Yannig Skolan, Skolvan) осужден за многочисленные грехи на вечные адские муки. Только благословение его матери может спасти его от этой участи. Он является с того света на черном коне в черном одеянии, с черным лицом. Вся баллада посвящена описанию его преступлений, среди которых - убийства, изнасилования, уничтожение скота, разгром церкви, причем самым страшным грехом является то, что он утопил книгу. Различные версии этой баллады (одна из которых была обработана Т. Э де ля Виллемарке) продолжают существовать в бретонской фольклорной традиции по сей день . Так, одна из последних версий была записала Ж. Филиппом в 80-х годах ХХ века.
Аналогичный персонаж по имени Исколан (Yscolan) является героем валлийской поэмы XII века из Черной книги Кармартена. Также как и бретонский Сколан, Исколан осужден за то, что поджег церковь, зарезал скот и утопил книгу. Описания Сколана - Исколана в обоих текстах схожи:

Валлийский текст:
Du dy uarch du dy capan Черен твой конь, черна твоя одежда,
Du dy pen du du hunan Черна твоя голова, черен ты сам,
Ia du, ae ti ycsolan? Итак, ты - Исколан?
- Mi Iscolan, Yscolheic, - Я Исколан, клирик,
Yseawin y puill iscodic Легок ум дикаря,
Guae ny baut a gaut Guledic Утопиться тому, кто оскорбляет Бога!

Бретонский текст:
Du eo da varc'h ha du out-te Черен ты и конь твой черен
Pelec'h hoc'h bet ha da belec'h 'het? Откуда вы и куда ты едешь?

XIV - XVII века - отголоски бретонской литературы

Начиная с XIV века количество письменных памятников возрастает, причем теперь уже мы можем говорить о дошедших до нас связных текстах на бретонском языке.
Так, в аббатстве Ландевеннек (Финистер) долгое время хранилась рукопись, датируемая 1450 годом, в которой содержалась так называемая "королевская песнь" под названием An dialog etre Arzur ha Guynglaff ("диалог между Артуром и Гуингланом"). В XVIII веке рукопись была, к сожалению, утрачена и о ней известно лишь благодаря выпискам, сделанным бретонскими лексикографами XVIII века Домом Луи Ле Пеллетье и Грегуаром де Рострененом (о них см. ниже). В 1924 году филолог Ф. Гурвиль обнаружил записи Ле Пеллетье на чердаке одного замка близ Морлэ.
Текст "Диалога" весьма интересен по многим причинам. Во-первых, по мнению Я-Б Пириу, текст является прямым продолжением легенд артуровского цикла, когда-то бытовавших в Бретани. Во-вторых, бретоноязычный клирик, автор этого текста, построил поэму таким образом, что диалог короля Артура и прорицателя Гуинглана является панегириком королю Франции, на которого бретонцы возлагали большие надежды перед лицом опасности: исходившей от англичан.
Вне всякого сомнения, эта поэма была неоднократно переписана более или менее безграмотными клириками, подверглась многочисленным изменениям и деформациям, так что судить о языковых и литературных особенностях исходного текста весьма затруднительно. Сохранившиеся до наших дней отрывки из поэмы изобилуют французскими заимствованиями и несовершенны с точки зрения стихосложения. Тем не менее, некоторые архаизмы и чудом сохранившиеся внутренние рифмы указывают на то, что, скорее всего первый вариант "диалога" был более интересен и в художественном и в языковом плане.

Важным событием в истории бретонского языка и литературы является словарь Catholicon (Католикон), составленного Жаном Лагадеком (Jehan Lagadeuc). Это трехъязычный бретоно-латинско-французский словарь ad utilitalem clericorum pauperum Britaniae ( для использования бедными клириками Бретани), является также первым словарем французского языка. Самая старая из известных нам рукописей "Католикона" датируется 1464 годом, первое печатное издание - 1499г В этот же период увидела свет и латинская грамматика Donoet, написанная по-бретонски.

Основную массу литературных произведений того времени, как и раньше, составляли жития святых. Сохранилось достаточно большое стихотворных и прозаических произведений этого жанра, причем обилие документов XVI века создает ложное впечатление расцвета бретонской литературы в эту эпоху. На самом деле тексты шестнадцатого столетия свидетельствуют о начале упадка бретонской письменной литературной традиции. За редким исключением (см ниже) тексты этого периода изобилуют французскими заимствованиями, литературные достоинства этих произведений также нельзя назвать выдающимися. И тем не менее, эти тексты ценны для нас постольку, поскольку они свидетельствуют об упадке мощной традиции, тем самым подтверждая сам факт ее существования.

Несомненно, появления в Бретани книгопечатания в 1480 году и последующее его развитие в XVI столетии, повлияло на увеличение количества письменных памятников. Распространению печатных книг способствовала также передвижная торговля, организованная в 1480 году Гийомом Лепином (Guillaume de Lespine), по поручению реннского книготорговца Гийома Туза (Guillaume Touse). Однако, большое количество печатных произведений было составлено на французском языке и на латыни, сведений о сколько-нибудь значимых печатных изданиях на бретонском языке у нас не имеется; исключение составляет, пожалуй, вышеупомянутый "Католикон". Следует также отметить, что рукописная традиция, несмотря на ранее появление книгопечатания в Бретани продолжала существовать вплоть до XIX века, причем в рукописном варианте существовали преимущественно произведения на бретонском языке.
Более того, некоторые произведения создавались на двух языках. Так , например, в первых бретонских мистериях авторские ремарки были написаны на латинском языке. Любопытно также произведение Venicreator, написанное наполовину по-латыни, наполовину по-бретонски " в честь госпожи Анны, герцогини-королевы" - Enn henor dan Ytron Anna hon ducgez rouanez - по случаю ее приезда на паломничество в Фольгоат в 1505 году.

Тем не менее XVI век отмечен существованем следующих известных нам литературных произведений (в основном религиозного содержания) : Tremenvan an Ytron Guerches Maria (Успение Госпожи Девы Марии), Pemzec levenez Maria (Пятнадцать радостей Марии), Buhez mab-den (Жизнь сына человеческого) анонимных авторов. Особо следует отметить поэму Mirouer de la Mort (Зеркало смерти) из 3 602 строк, написанную в 1519 году Мэтром Жаном Ан Аршер Коз из прихода Плонговен (Maestr Iehan An Archer Coz a barrez Plongonven). Эта поэма была напечатана в 1575 году, посвященная, как и Buhez Mab-den, размышлениям о судьбе человека, о смерти и ее последствиях. На ту же тему рассуждает и безымянный автор поэмы Passion, напечатанной в Париже в 1530 Эозеном Киливером (Eozen Quillivere).
Говоря о вышеперечисленных произведениях, нужно отметить, что их сюжеты большей частью заимствованы из французских мистерий и житий святых. И тем не менее, в некоторых из них прослеживаются параллели с литературными произведениями Британских островов, как в житии святой Нонны (Buhez santes Nonn), рукопись которого датируется началом XVI века, но которая, предположительно является списком с более древнего манускрипта, который, по мнению Ж.Л. Деффика происходит из скриптория аббатства Даулас (Daoulas) и датируется временем между 1350 и 1398 годами. . Сравнительно поздний список этого произведения, естественно, изобилует французскими заимствованиями, система внутренних рифм расшатана, текст изобилует словами-паразитами, вставляемыми для того, чтобы соблюсти стихотворный размер. И все же, согласно Я.-Б. Пириу , некоторые отрывки текста являют собой отголоски старинных бретонских лэ.

Житие Святой Нонны представляет собой театральную пьесу из более чем 2000 стихов. В ней упоминается более семидесяти персонажей, среди которых - святой Патрик, святой Гильдас, святой Диви, Мерлин.Содержание пьесы перекликается с бретонскими легендами о святых: Бог предрекает, что через тридцать лет родится святой Диви Юная Нонна, готовящаяся стать монахиней, изнасилована королем Керитиком, что приводит к рождению святого Диви, что по представлениям эпохи, было противоестественно.
На этом примере видно, что многие из дошедших до наших дней произведений, известны нам по поздним спискам, сделанным более или менее безграмотными клириками, и порой весьма затруднительно судить об изначальных достоинствах - или недостатках - исходного текста. Последний, однако, возможно частично восстановить, опираясь на математически безупречную систему внутренних рифм, присутствовавших в исходных текстах.

Однако среди тех документов, которые имеются в нашем распоряжении есть и литературные произведения, представляющие несомненную художественную ценность, как, например, Житие Святой Женевьевы Брабансткой, о котором будет сказано ниже. Однако еще одна проблема состоит в том, что не все тексты дошли до нас целиком, как, например, пьеса Житие святой Барбы (Buhez Santez Barba), которая была издана в 1557г. Другие, не менее интересные пьесы сохранились лишь в отрывках: Destruction de Jйrusalem (Разрушение Иерусалима), Buhez an itron Sanctes Cathell (Житие святой Катерины), Buhez Sant Gwenole (Житие святого Гвеноле), Amourousted eun den coz (Любовные похождения старика). Эти три пьесы известны нам благодаря рукописным копиям, сделанным Домом Луи ле Пеллетье. По утверждениям лексикографа, в его распоряжении имелись рукописи этих пьес, причем рукопись "Разрушения..." была выполнена еще до введения книгопечатания в Бретани. Пьеса "Житие св. Гвеноле" имелась в двух вариантах, более ранний был датирован 1580г. Что же касается третьей пьесы, то, по словам Ле Пеллетье, она была напечатана и представляла собой небольшую книгу, вышедшую в Морлэ в 1647 году. Она примечательна тем, что это первая известная нам пьеса светского содержания. Однако именно жанр этой пьесы обусловил тот факт, что в нашем распоряжении оказались лишь незначительные отрывки из нее. Как видно уже из самого названия, пьеса представляет собой комедию весьма фривольного содержания (старик хочет жениться на юной девушке, в результате она достается предприимчивому слуге), и Дом Луи Ле Пеллетье, священник бенедиктинец, не решился скопировать ее полностью. Однако самим фактом своего существования данная пьеса указывает на то, что к этому времени в Бретани имелась некая традиция светской литературы. К тому же действие этой пьесы разворачивается в Бретани (в отличие от подавляющего большинства других) и ее персонажи носят бретонские имена.

Устная литература на бретонском языке

Параллельно с вырождающейся письменной литературной традицией существовала живая и сильная традиция - устная народная литература. Разумеется, судить о ее наличие мы можем лишь по позднейшим источникам, относящимся к тому времени, устные произведения были записаны собирателями фольклора (см. ниже).
Среди многочисленных жанров устной бретонской литературы особый интерес представляют баллады (gwerzhiou), в которых, в отличие от других жанров часто запечатлевались не выдуманные, а реальные исторические события. Так, Донасьен Лоран с своем исследовании показал, что в основу некоторых баллад, собранных и записанных в XIX веке, легли события предыдущих столетий, самое раннее из которых датируется XV веком: одна из баллад повествует о высадке английских войск на Леонское и Трегьерское побережье. В одной из баллад отражена осада Гвенгампа (1488г), к описанию которой примешаны детали событий 1591г.. В одной из баллад подробно описываются события крестьянского восстания 1490 года, произошедшее на фоне франко-бретонской войны, однако первые ее строки относят нас к еще более раннему событию.

Литература на бретонском языке в XVII веке

Границей между среднебретонским и современным бретонским языком, а также начало нового периода в истории бретонской литературы принято отождествлять с произведением "Катехизис и обучение для католиков" (Catechism hac Instruction evit an Catholicqet) Жиля де Каранпюилля (Gilles Keranpuil de Bigodou) (1530 - 1578) который представляет собой перевод латинского катехизиса иезуита Канизиуса (Canisius).
характеризуя начало этого нового периода, нужно сказать, что прежние литературные жанры продолжали свое существование. Так, мы располагаем большим количеством пьес религиозного содержания.

Говоря о сценических произведениях, необходимо прежде всего упомянуть мистерию Santez Jenovefa a Vrabant (Святая Женевьева Брабантская) Эта пьеса сохранилась в трех поздних версиях, и предположительно была написана около 1640 года неким иезуитом, который, по мнению Г. Ле Дюка, не только был разносторонне образованным человеком и обладал тонким художественным вкусом и незаурядными литературными способностями, но и великолепно знал бретонский язык и виртуозно владел техникой бретонской версификации. Автор максимально использует возможности бретонского языка (полисемия, внутренняя и финальная рифма, игра слов, изменения смысла слова) для достижения своих целей. Согласно Ле Дюку, помимо буквального смысла текста, существует "второй план", второй смысл, создаваемый с помощью вышеупомянутых языковых и литературных средств. При этом автор текста не изобретает новых рифм или новых смыслов общеизвестных слов, многие из употребляемых им рифм банальны, некоторые являются так называемыми "клише", однако ни в одном случае их употребление не является случайным. К тому же зачастую автор прибегает к использованию нескольких языковых и стилистических примеров одновременно, чем достигает максимального эффекта. При этом, как отмечает Ле Дюк, язык этой пьесы есть "утрированный пример нормального функционирования языка"

В это же время публиковались и сборники поэтических произведений, такие как Novelov ancien ha devot (Старинные набожные рождественские песни) 1650 или Tragedienn Sakr (Священная трагедия) 1651 и Dialogue avec la Mort (Диалог со смертью) 1656. Целью этих произведений было прежде всего религиозное воспитание читателей, но некоторые строки проникнуты иным содержанием, как нижеприведенной четверостишие из "Диалога со смертью", в котором девушки говорят о себе так:

Me а rauis pep den, certк drй va quenet,
Drй va tal aliou loar, va diou geus goularet
Drй va corf а so drant, ganlant epep andret,
Charmi'r maro deiz ha nos, ameus me proposet

Я соблазняю всех мужчин, конечно, моей красотой,
Моим челом лунного цвета, моими коралловыми губами,
Моим веселым телом, ко всем благосклонным,
Я собираюсь соблазнять смерть днем и ночью

Как видно из приведенных выше примеров, авторы данных произведений также владели техникой внутренних рифм и с успехом ее применяли. Однако именно в XVII столетии отмечено резкое исчезновение этой характерной черты бретонской поэзии по неведомой нам причине. Несмотря на то, что мы располагаем достаточным количеством примеров использования этого типа рифм, нам неизвестно, каким образом авторы обучались этой технике, овладеть которой весьма и весьма нелегко, и как бретонская стихотворная традиция (весьма архаичная по форме, как было показано выше) смогла просуществовать столь долгое время.
Возможно, исчезновение системы внутренних рифм связано в какой-то мере с все усиливающимся влиянием французской литературы на бретонскую. Престиж бретонского языка в этом столетии упал настолько, что его уже называют "нижнебретонским наречием" ( le bas-breton ). Однако в то же время появляются первые попытки "возвысить" бретонский язык в глазах просвещенной публики и представить его "праматерью всех языков".
Так, в 1659 году была опубликована книга П. Монуара (P. Maunoir) "Sacrй Collиge de Jesus" - катехизис на бретонском и грамматика бретонского языка, а также его же словарь "Franзois-breton armorique". Это сочинение оказало большое влияние на бретонскую орфографию (так, именно он ввел обозначения мутаций на письме, предложил отменить диграф -ff и пр.), так что дату выхода этой книги в свет принято считать началом современного периода в истории бретонского языка. Кроме того, в предисловии к своей грамматике Монуар пытается придать бретонскому языку благородное происхождение:
"La langue des Celtes n'ayant aucune alliance avec les langues qui estoient en vigueur du temps de Cйsar, reste а conclure que s'il est restй quelqu'une des primitives, qui furent infuses au temps da la bastille de la tour de Babel, la Celtique , ou Gauloise est une de celles lа, ayant d'aussi fortes raisons de son antiquitй, que les autres dont nous avons parlй, & par consйquent que la langue Armorique est une des primitives, autant qu'on peut raisonner dans l'obscuritй de l'antiquitй, si on peut prouver, qu'elle est la mкme que l'ancien Gaulois".
"Поскольку язык кельтов не был связан ни с одним из тех языков, которые были сильны во времена Цезаря, остается заключить, что если и остались какие-либо первозданные языки, которые были внушены Богом во время построения Вавилонской Башни, то кельтский или галльский есть один из этих языков, имеющий настолько же сильные доказательства своей древности, как и те другие языки, о которых мы говорили, и, следовательно, армориканский язык является одним из древнейших, насколько это возможно рассуждать о древности, если можно доказать, что он тот же язык, что и галльский."

Такие рассуждения были вызваны стремлением дать отпор греко-латинской цивилизации, которую нес с собой французский язык и французская культура. Как это всегда бывает, навязывание иной культуры и иного языка приводила к стремлению возвысить в глазах общественности местный язык и местную культуру. Такое "националистическое" движение, имевшее своей целью поиск "кельтских (галльских) корней" зародилось еще в предшествующем столетии, и находило свое отражение в таких трудах, как: "Les Illustrations de Gaule et singularitez de Troyes" (Иллюстрации Галии и особенности Трои) Мэра де Бельж (Le Maire de Belge) 1509, "L'Epitome de L'Antiquitй des Gaules" (Изложение галльских древностей) Гийома дю Беллэ (Guillaume du Bellay) 1556, L'Histoire de L'estat et rйpublique des Druides, (История и государственность республики друидов) Ноэля Тайпье (Noлl Taillepied) 1585.
Все эти сочинения, как видно уже из самих их названий заложили фундамент кельтомании, позже принявшей устрашающий размах и не искорененной и поныне. Для бретонцев подобные рассуждения были важны тем, что их язык обретал не менее достойную родословную, нежели греческий и латинский, а значит имел полное право существовать наравне с этими языками.

Литературные произведения XVII столетия, как и ранее в основном из произведений религиозного содержания: поэма Passion (Страсти Господни), состоящая из 4650 стихов (считается одним из шедевров того времени), написанная Мессиром Лораном Ришу ( Missire Laurans ar Richou, bellec ha cure en parrous a Plounez, escopty Sambrieuc), священником и викарием прихода Плунез, епископства Сен-Брие, в 1678г; "Сотворение мира" (Creation ar bet), "Святая Трифина и король Артур" (Santez Tryphina hag ar Roue Arzur) Жизнь Маларже (Bue Malarge).

Чрезвычайно популярным в это и последующее время было произведение Buez ar pevar mab Emon "Жизнь четырех сыновей Эмона", которая позже, в 1780 году была зарифмована и продолжала свое существование в виде поэмы. Популярность "Четырех сыновей ..." была такова, что вплоть до XIX века это произведение читали и знали по всей Бретани.
Не меньшей популярностью пользовалась книга Ar bugel fur da dri bloas (Ребенок, мудрый в три года), перевод с французского сделанный в 1660 году аптекарем Гийомом де Буазарди (Guillaume du Boishardy), которая переиздавалась вплоть до второй половины XIX века.
В это же время был создан перевод Библии на бретонский язык, выполненный частично в стихах, частично в прозе. Его автором был Жан Хюэльван (Jean Huelvan), бывший сначала моряком, мушкетером, а позже - приходским священником в Бриеке (Briec). Однако, его перевод не получил одобрения церкви. Всего же им было написано 13 томов сочинений, о которых нам ничего не известно.
В это же время издается большое количество религиозно- просветительской литературы: Confessional, Euzen Gueguen Нант, 1612, An mirouer a Gonfession, "Зеркало исповеди", изданное в Морлэ (Montroulez) в 1621, которое было переведено Танги Гегеном (Tanguy Gueguen) с французского перевода испанской книги Doctrina Christina иезуита Диего Ледесма (Diego Ledesma)

Бретонские баллады и песни

Как и ранее, мы имеем мало прямых указаний на существование светской литературы на бретонском языке, однако известно, что в это время создавалось большое количество разнообразных песен и баллад в этот период. Однако, большинство из тех песен, которые были записаны собирателями фольклора в XIX веке (см. ниже) были сложены до Революции, в XVII - XVIII веках. Что касается интересующего нас периода, мы можем назвать "Новую балладу" Goures nevez, переписанную в 1632 году Ивом ле Патезуром (Yves Le Patezour), нотариусом из Плебиана, а также балладу о битве при Камаре в 1694, сатирическую песню, написанную в 1697г, песню во славу Людовика XIV и дофина Франции. По свидетельству современников, во всех, даже самых отдаленных уголках Бретани, носителя языка сочиняли песни и баллады по любому важному поводу.

Бретонская литература в XVIII веке

Языковая ситуация

В течение XVIII столетия зона распространения бретонского языка сокращается, и восточная граница его распространения сдвигается к Сен-Назеру, проходя через Рош-Бернар, Жосселин, Луэдак, Сен-Брие. Однако к западу от этой воображаемой линии подавляющее большинство населения владеет только бретонским. Число носителей языка равнялось примерно миллиону человек, большая часть из них проживала в сельской местности, однако в связи с оттоком населения из деревень в города бретонский язык стал языком наемных рабочих и ремесленников. При этом развитие портовых городов ведет к постепенному проникновению французского языка на территорию Нижней Бретани.
Церковь пользовалась двумя языками - службы проводились на латинском языке, а проповеди читались по-бретонски.
Важно отметить то, что в этот период создание школ в нижней Бретани еще не было связано с навязыванием французского языка сельскому населению. Обучение в духовных заведениях велось на латыни, а в сельских школах - на бретонском, там ученики получали навыки чтения и письма на родном языке. Как будет сказано ниже, именно этим читателям было адресовано большое число произведений религиозного содержания, написанных по-бретонски.

В это же время растер интерес к бретонскому языку среди образованных людей. Этот интерес с одной стороны, вызван кельтоманией (см. ниже), которая к концу XVIII столетия достигает большого размаха, но с другой стороны, приводит к попыткам создания литературной нормы бретонского языка. Так, в 1723 году выходит Dictionnaire breton - franзais du diocиse de Vannes, Бретонско - французский словарь Ваннской епархии, автор Пьер де Шалон (Pierre de Chalons). Несколько позднее, в 1732 году увидел свет словарь Грегуара де Ростренена (Grйgoire de Rostrenen) "Dictionnaire franзais-celtique ou franзais-breton", шестью годами позже, в 1738 году увидела свет его же грамматика "Grammaire franзaise-celtique ou franзaise-bretonne". В 1744 году в Лейдене был издан франко-бретонский словарь ваннского диалекта (Dictionnaire franзais-breton ou franзais-celtique du dialecte de Vannes), автором которого был Силлар де Керампуль (Cillart de Kerampoul). В 1756 г этот словарь был переиздан в Гааге. И, наконец, в 1752 году был издан "Словарь бретонского языка" (Dictionnaire de la langue bretonne) Ле Пеллетье.
Помимо этого, в XVIII веке было создано несколько рукописных словарей, так и оставшихся ненапечатанными: словарь Коаталема (Coatalem), содержавший 8 800 рукописных страниц, франко - бретонский словарь Пьера де Шалона ( Pierre de Chalons), Латино-кельтская грамматика (Crammatica Latino-celtica) Алана Дюмулена ( Alain Dumoulin), которая позже, в 1800 году была все же издана в Праге, равно как и французская и бретонская грамматика (Grammaire franзaise et bretonne)

Литературные произведения на бретонском языке

Количество литературных произведений на бретонском языке, дошедших до нас от этого периода сравнительно невелико. Многое число раз издаются книги религиозного содержания, написанные такими авторами как Геген (Guйgen), Бри (Bris), Марион (Marion). Литературные достоинства этих произведений невелики, к тому же бретонский язык в них насыщен французскими заимствованиями. Гораздо больший интерес для исследователей представляют сборники религиозных гимнов (кантик), издававшихся повсеместно.
Особо следует отметить такое важное для бретонской культуры произведение как Buhez ar Saent (жития святых), написанное Священником Клодом-Гийомом Мариго (Dom Claude-Guillaume Marigo). Эта книга стала настоящим бестселлером и пользовалась феноменальным успехом; многие поколения бретонцев выучились по ней читать, практически в каждом доме в сельской местности имелся экземпляр этой книги. Впервые изданная в 1752 году, она переиздавалась 18 раз, последний раз - в 1927г.
Чуть менее популярна была книга подобного содержания Heuryou brezonec ha latin (Бретонский и латинский часослов), опубликованная в 1760 году в Кемпере, автором которого был аббат Шарль ле Бри (Charles Le Bris). Что же касается светской литературы, то мы можем упомянуть следующие выдающиеся произведения. Автор первого из них, Клод-Мари ле Лэ (Claude-Marie Le Lae), (1745-1791), родился в деревне Горре-Кум (Gorre-Koum) кантона Ланнилиз (Lannilis) в крестьянской семье. Его принято считать одним из выдающихся литераторов, писавших на бретонском языке в XVIII столетии. Окончив колледж в Cен-Поль де Леон (Kastell-Paol) а также в Ренне, он стал адвокатом, а позже - судьей в Ландерно (Landerne). В то же время ле Лэ занимался сочинением стихов на трех языках - латинском, французском и бретонском. Им были написаны, в частности, Simpliciteou, epigrammou (простые вещи, эпиграммы) в 1763-1767, Ar c'hi (Собака) 1772. Однкао наиболее значительным произведением считается Sarmon great war ar maro a Vikael Morin (Речь на смерть Микеля Морина). Как и большинство бретонских произведений того времени, оно представляет собой пересказ французского оригинала, однако в бретонском варианте привнесено слишком много оригинального, чтобы считать его всего лишь адаптацией иноязычного текста. Язык этого произведения далек от той смеси "французского с нижнебретонским", на которой писали многие из сочинителей того времени. Язык и стиль ле Лэ в полной мере аутентичны и по достоинству оценены современниками и потомками. Так, Гастон Эсно (Gaston Esnault) в одном из своих писем к Анатолю Ле Бразу (Anatol ar Braz)
"Le Lae le Voltairien, le fin styliste en vers latins, l'ami des cinquante recteurs du Bas-Leon qu'il plaisante dans Ar C'hy, Le Lae est notre meilleur ou notre seul йcrivain breton avant la Rйvolution..."
"Вольтерианец Ле Лэ, замечательно владеющий стилем латинских стихов, друг пятидесяти приходских священников из Нижнего Леона, над которыми он подтрунивает в Ar C'hy, Ле Лэ - наш лучший или наш единственный дореволюционный бретонский писатель"

Разумеется, данная оценка несколько завышена, однако она отражает отношение бретонских литераторов к творчеству Ле Лэ.

На то же самое время пришлось творчество еще двух выдающихся литераторов, писавших на бретонском языке - Паскаля де Керенвевера (Pascal de Kerenvever), уроженца Роскоффа (Rosko) (1729-1794) и Поля-Этьена Тетара (Paul Etienne Testard) (1712-1794), торговца из Плугастель-Дауласа (Plougastell-Daoulas). О первом нам известно лишь то, что он написал An douz rezeudig ha laouen (несчастная и довольная возлюбленная), небольшую комедию, состоящую из чередующихся прозаических частей и песен. Что же касается Поля-Этьена Тетара, то он известен нам благодаря переводами од Горация на бретонский язык, эпиграммой в адрес аббата Корнилии (Cornily), гимна, который исполнялся по случаю посадки "дерева свободы" в Плугастель-Дауласе, а также "Песней кузнеца" (Chanson ar Marichal), которая была чрезвычайно популярной в конце XVIII века.

Бретонская литература в XIX веке.

Кельтомания и интерес к бретонскому языку.

С выходом в свет в 1760 году "Оссиановых песен" МакФерсона просвещенные люди Европы открыли для себя кельтскую культуру и литературу. В Бретани эти поэмы были встречены с энтузиазмом, тем более, что имеются сведения о существовании в Бретани в конце XVIII аристократических литературных кружков, члены которых не брезговали бретонским языком. Так, в замке Брезаль (Brezal) в Ландерно (Landerne) проводились бретонские вечера, участники которых, аббаты де Буабилли (de Boisbilly), Де Пентрез (de Pentrez), отец Ив де Кербеф (le Pиre Yves de Kerbeuff) и другие просвещенные люди развлекались сложением стихов на французском и бретонском.

Однако всплеском кельтомании в Бретани мы обязаны не только МакФерсону, но и произведениям местных авторов. Кроме тех, что были перечислены выше следует упомянуть также Дома Мартина (Dom Martin) "Религия галлов" (La religion des gaulois) 1727, а также труды лексикографом Грегуара де Ростренена и Дома Ле Пеллетье. Научные труды наравне с работами литераторов пробудили интерес просвещенной публики к кельтским древностям. В результате возникла своеобразная "мода" на бретонский язык. Она привела к созданию в начале XIX века так называемой "Кельтской академии". В ее состав вошли Ле Бриган (Le Brigant), Ла Тур Д'Овернь La Tour d'Auvergne), Камбри (Cambry). Целью Академии было "Воссоздать историю кельтов, отыскать памятники кельтской эпохи и исследовать, обсудить и объяснить", а также "изучить и опубликовать этимологии слов всех языков на основании кельтско-бретонского, валлийского и гаэльского". Последнее делалось с большим усердием и в основном за счет ложных этимологий. Так, Ла Тур д'Овернь в книге "Les origines gauloises" возводит название Пиренеев к бретонскому per (груша), а название Альп к бретонскому al "другой" и pez "конец". Члены "Академии" подхватили также старую идею о том, что бретонский праматерью всех языков и достался людям от Адама и Евы.
Конечно, подобные рассуждения могут вызвать улыбку, не нужно забывать также и о том, что в основном кельтоманией страдали аристократы, не принявшие французскую революцию и, соответственно, озабоченные поиском национальной бретонской идеи, соответственно, их "научные" изыскания были направлены именно на создание такой идеи.
И все же кельтоманы XVIII века подготовили почву для серьезных исследований в области бретонского языка. прежде всего их заслуга состоит в том, что они пробудили интерес к бретонской народной литературе, языку и истории Бретани.

Первые собиратели фольклора

Одним из первых собирателей бретонского фольклора следует считать Александра Ледана (Alexandre Ledan) (1777 - 1855), который еще в начале периода Реставрации принялся собирать поэтические произведения на бретонском языке, существовавшие как в устной, так и в письменной форме. Сборник был завершен к 1850 году.
Примерно в то же самое время Эмар де Блуа де ля Каланд (Aymar de Blois da la Calande), (1760- 1855) составил сборник из 12 песен и баллад, одна из которых, L'hйritiиre de Keroulas (Наследница из Керулаза), согласно автору сборника была создана на основе реального случая, имевшего место в конце XVI века.
Более обширной была коллекция Барбы Эмилииде Сен-При (Barbe Emile de Saint-Prix) (1789-1869), ее сборник включал в себя около ста произведений, собранный в районе Морлэ (Montroulez). Следует также упомянуть еще одного собирателя фольклора, графа Де Кергариу (Compte de Kergariou) (1779-1849).
Всех этих людей принято считать первым поколением собирателей бретонского фольклора. Своей деятельностью они предварили работу де ля Виллемарке, который является, пожалуй, самой известной и самой противоречивой личностью в истории бретонской литеатуры. ОДнако прежде чем говорить о де ля Виллемарке, нужно упомянуть и менее известного представителя второго поколения, Жана-Мари де Пенгверна (Jean-Marie de Penguer) (1806-1856), который собрал воедино около 500 текстов, собранных им в Трегьерской области и Верхнем Леоне.

Гонидек. (1775-1838)

Жан-Франсуа Ле Гонидек (Jean-Franзois le Gonidec) оказал на современный бретонский язык, пожалуй, большее влияние, чем кто-либо другой.
Выходец из мелкой бретонской знати, уроженец Конке (Conquet), Ж. -Ф. Ле Гонидек долгое время служил чиновником в управлении Вод и Лесов и большую часть времени проводил вне Бретани. В 1805 году он, совместно с Жоанно (Johanneau) и Камбри (Cambris) основывает так называемую Кельтскую Академию (см. ниже). В 1807 году была опубликована его "кельто-бретонская грамматика (grammaire celto-bretonne), а в 1821 - "кельтско-бретонский словарь" (dictionnaire celto-breton) начиная с 1833 года Гонидек обосновывается в Париже, где встречается с осевшими там молодыми бретонцами, которые поападают под влияние его идейю. Среди этих молодых романтиков - Огюст Бризё (Auguste Brizeux) и Теодор Эрсарт де ля Виллемарке (Thйodore Hersart de la Villemarquй).
Гонидек внес весьма серьезный вклад в дальнейшее развитие бретонского языка, в частности, в создание его литературного варианта, хотя этот вклад нельзя оценить однозначно.
Гонидек предпринял попытку упростить бретонскую орфографию, а также выработать единые для всех диалектов грамматические правила и создать некое подобие наддиалектной литературной нормы. В основу "стандартного" бретонского лет леонский диалект.
Однако при этом Ле Гонидек был пуристом, и составлял свой словарь и грамматику следующим образом:
"...en purgeant des textes sur lesquels je m'appuie des mots d'importation йtrangиre, et les remplaзant par les vrais expressions celtiques, en les йcrivant dans une orthographe mйthodique, rйguliиre et conforme au gйnie du breton."
"... Очищая тексты, на которые я опирался от иностранных слов, и заменяя их на кельтские выражения, записывая их по правилам методичной орфографии, регулярной и соответствующей бретонскому гению..."
Такая установка не могла не помешать дальнейшему развитию бретонской литературной нормы. С одной стороны, замена французских заимствований исконными бретонскими словами представлялась весьма разумной мерой, оберегающей бретонский язык от "засорения" иноязычно лексикой, но, с другой стороны, эта мера оказалась настоящей миной замедленного действия. Каждое следующее поколение пуристов только увеличивало разрыв между искусственно созданной литературной нормой и живым разговорным языком. К тому же, стремление Гонидека и его последователей объединить элементы различных диалектов и создать некий усредненный литературный вариант наталкивается на сопротивление носителей того или иного диалекта, отстаивающих самобытность оного.

Теодор Эрсар де ля Виллемарке (1815- 1895) и Barzaz Breiz

Теодор Эрсарт де ля Виллемарке Родился близ Кемперле (Kemperle), в замке Плессис-Низон (Plessis-Nizon). Исследователи спорят о том, был ли бретонский его родным языком, однако несомненно то, что он рос в окружении людей, говоривших по-бретонски и в доме, где он провел детство часто бывали нищие и паломники, от которых, по его собственному признанию, он впервые услышал народныне песни и баллады. В 1833 Виллемарке получил диплом бакалавра. Позже он продолжил свое образование в (Ecole des Chartres) В Париже. Большое значения для него имела встреча с Гонидеком., словарь и грамматику которого Виллемарке позже издал. В то же время Виллемарке увлекается валлийским языком и культурой, оказавшей на него большое влияние, тем более, что валлийский язык в то время считался более "древним" и более "кельтским", нежели бретонский. Оба эти факта скажутся позже на манере обработки бретонских народных произведений, которых издавал Виллемарке.
Не следует оставлять в стороне исследовательскую деятельность Виллемарке. Кроме словаря и грамматики Гонидека , Виллемарке подготовил к изданию и издал следующие произведения: Средневековые бретонские поэмы (Poиmes Bretons du Moyen-Age) (1841), Великая Мистерия Иисуса (Grand Mystиre de Jesus) (1865), Старинные Рождественские песни (Noлls Anciens) (1865). ОДнако наибольшую известность снискал сборник Barzaz Breiz, скоторый до сих пор является предметом споров и разногласий.
Сборник Barzaz Breiz включает в себя 54 песни (33 "исторические песни" "chants historiques", 16 любовных и застольных и религиозных песен). Эти произведения предваряются 82-х страничным предисловием.
С публикацией "Сборника бретонских народных песен" сам факт существования бретонской народной литературы стал известен не только узкому кругу собирателей фольклора, но и широкой просвещенной публике Европы.
Выход в свет сборника Barzaz Breiz, несмотря возникшие споры по поводу подлинности песен, входящих в его состав, разбудил интерес к бретонской культуре и народной литературе. В настоящее время, благодаря исследованиям Д. Лорана , который опроверг тезис Франсиса Гурвиля утверждавшего, что Виллемарке - всего лишь талантливый фальсификатор, доказано, что Виллемарке при составлении сборника действительно записывал народные песни, но подвергал из значительной обработке. Именно после выхода в свет этого сборника просвещенные бретонцы стали активно заниматься собиранием фольклора, причем, в отличие от Виллемарке, они подвергали собранное минимальной обработке и не старались "облагородить" полученные тексты.

Франсуа-Мари Люзель (Franзois - Marie Luzel, Faсch an Uhel) (1821-1895)

Франсуа-Мари Люзель (бретонский вариант его имени - Faсch an Uhel), родился в Плуаре (Plouaret) в замке Керамборн (фр. Keramborne, брет. Ker-an-Born) в семье зажиточных крестьян. В 1835 году поступил в Королевский коллеж города Ренна ( Collиge Royal de Rennes), который закончил в 1841 году, после чего продолжал учебу в Бресте. В 1845 году он добился от Министерства Общественного образования поручения ему собирать фольклор в Нижней Бретани в рамках обширной государственной программы, целью которой был сбор и публикация различных памятников фольклора по всей территории Франции. За два года Люзель собрал обширную коллекцию народных песен, рукописей и печатных изданий, содержавших пьесы и поэмы на бретонском языке. С 1847 по 1868 год Люзель преподавал в различных учебных заведениях Динана (Dinan), Понтуаза (Pontoise), Нанта (Nantes), Ренна (Rennes), Кемпера (Qimper, Kemper) и Лориана (Lorient, An Oriant).
В 1863-64 годах он вновь занимается сбором фольклорного материала близ Плестина (Plestin, Plistin) и Ланниона (Lannion, Lannuon) в рамках все той же миссии. Кроме того, на этот раз ему удалось собрать 34 рукописи, содержащие различные мистерии. Продолжить подобную работу он смог лишь в 1868-72 годах, когда Люзель исходил пешком практически всю территорию бретоноговорящей Бретани, исключая Ваннскую область (по причине непонимания ваннского диалекта). Этот период был наиболее плодотворным: результатом поясков явилось большое количество собранных им сказок, песен, баллад, а также добытых с помощью всяческих дипломатических уловок старинных рукописей, хранившихся в домах крестьян.
Работа Ф. М Люзеля ныне считается классическим образцом бретонской фольклористики. С 1868 г по 1890 г им было опубликовано 4 тома Chants et Chansons populaires de la Basse Bretagne, 2 из которых составляют баллады эпического содержания (gwerzioщ), а два других - лирические, сатирические и религиозные песни (sonioщ), всего около 450 баллад и песен. Будучи кропотливым и педантичным собирателем, Люзель указывал происхождение каждого произведения (имя исполнителя и название населенного пункта, где песня была записана, или, если песня была записана не самим Люзелем - имя записавшего), также ко многим песням прилагаются варианты.
Столь же объемная и тщательная работа была проделана Люзелем при составлении сборника сказок, вышедшего в пяти томах с 1881 по 1887 годы. В сборник вошло около трехсот сказок, собранных в Трегьерской и Вверхнекорнуайской области.
Вслед за Люзелем подобные сборники стали публиковать Х. Гийерм H. Guillerm (сказки южной части Корнуайской области), братья Кадик (J-M, F Cadic), а позже Л. Эрриё (Loeiz Herrieu) и Ив ле Дибредер (Yves Le Dibreder) собирали сказки Ваннской области. В Верхней Бретани аналогичную работу проделали Люсьен Декомб (Lucien Decombe) , Адольф Орэн (Adolphe Orain), и Поль Себийо (Paul Sйbillot).

Информанты.

Имена большей части тех, кто являлся информантами для собирателей фольклора XIX века нам неизвестны. Те немногие, чьи имена нам известны заслуживают перечисления наравне с самими собирателями устного народного творчества.
В основном эти люди принадлежали профессиям, связанных с кочевым образом жизни (портные, чесальщицы льна, сапожники и их жены) Наиболее известна Мархарид Фюлюп (Marc'harid Fulup), пряха из Плузюнет (Plouzunet), обязана своим репертуаром, тем, что принимала участие в паломничествах. Существовали и профессиональные сказители, как, например, Ян Ар Гвен (Yann ar Gwenn), (1774 - 1849), который был слепым и неграмотным, при этом являлся не только сказителем и исполнителем песен, но и сам создавал оригинальные произведения. Сказителями и певцами также иногда являлись бродячие торговцы, такие, как знаменитая Мари из Кастеллина (Mari Kastellin) (настоящее имя - Marie Guillernmou), которая путешествовала по ярмаркам и религиозным праздникам на повозке, запряженной собаками.
Кроме устной передачи произведений народной литературы существовала и письменная - на так называемый "летучих листках" (feuilles volantes, folennou-nij) такой способ фиксации и передачи народных песен и баллад был известен и до м века, но именно в этом столетии он получил наибольшее распространение.

Университетская традиция конца XIX - начала XX века

Во конце XIX бретонский язык стал объектом интереса филологов. В 1847 году Де ля Виллемарке переиздает словарь ле Гонидека, с 1844 года издание краткой версии "грамматики". Во второй половине этого столетия исследователи обращаются к истории бретонского языка. Так, Эмилб Эрно (Emile Ernault) (1852-1938) создал и опубликовал большое количество исследований древнебретонских текстов, также как и Франсуа Валле (Franзois Vallйe) (1860-1949). Оба ученых составляли также двуязычные словари. "Французский и кельто-бретонский словарь" был также создан и опубликован Габриэлем Труде (Gabriel Troude) (1803 - 1885), который, в отличие от дух предыдущий авторов был ближе к современному ему языку и являлся также собирателем фольклора.
В 1903 году на Филологическом факультете Университета города Ренна была создана кафедра кельтских языков . Создание этой кафедры и преподавание на ней таких ученых, как Жорж Доттен (Georges Dottin} и Жозеф Лот (Joseph Loth) (1847-1934)